Никому не доверяй наших самых страшных тайн.
Вечером со звоном и грохотом рядом упал потолок.
Его осколки долго мешали жить, цепляясь к ногам.
А утром шел реденький дождик и почти никто не вставал.
Только лишь: мальчик в парке до слез разглядывал подобранный волосок,
Длинный, крашеный, утерянный девушкой - вернуть бы за вознаграждение - стран -
Ной эпилептичкой, чьи губы в крови вчера возбуждали даже суетящихся женщин и тех, кто, как он сам, мал;

Братья смешные выгуливали собаку в зарослях, в заросях, заброшенных, заросших - в прибежище маниака -
Который сегодня, впрочем, только лишь ночь напролет чистил ногти и лезвие скальпеля белым как сало платком,
А сейчас мимо глупых и смелых ломких подростков направлялся домой, неся в портфеле из крокодила запах бо -
Лот. Мальчик, порвавший волос юродивой нечаянной дрожью тонких рук, сидел на траве и плакал.
Слесарь с ночной работы шагал, качаясь. Его отражение, трезвое, в новой спецовке, шло навстречу легко.
Старуха с биноклем из ближайшей многоэтажки от любопытства рухнула наземь, разбив окно
и перестав быть ртутным, а став соляным столбом,

Чем разбудила соседей - родителей, хозяев, собутыльников, сожителей, жен и учителей.
Они вызывали ноль три, готовили завтраки и гнали детей - благо близко - во владения стад -
Иона старого, окруженного парком, который, стало быть, не так уж обжит. В спортзал.
Лысый тренер, сжимая потные руки, загонял всех под общий душ и дети - после зимы один другого белей -
Сосредоточенно мылись, не глядя по сторонам из боязни путевки в ад.
Лишь внук, наделенный вертким лицом, ждал.

(с) Василий Чепелев.